Шпион, вернувшийся с холода - Страница 57

– Он вообще никогда не упоминал ни о каких друзьях. Я думала, что у него нет друзей.

– Понятно.

В зале установилась зловещая тишина, особенно зловещая для самой Лиз, потому что она, подобно слепому ребенку, была как бы отрезана от окружающего мира; они могли оценить ее ответы по какой-то лишь им одним известной мерке, а страшная тишина никак не давала ей понять, что именно они выяснили.

– Сколько ты зарабатываешь, Элизабет?

– Шесть фунтов в неделю.

– У тебя есть сбережения?

– Немного. Несколько фунтов.

– А сколько ты платишь за квартиру?

– Пятьдесят шиллингов в неделю.

– Довольно солидно, не так ли? А ты аккуратно платишь за квартиру?

Она беспомощно покачала головой.

– А почему? – продолжал Карден. – Не хватает денег?

– Я получила договор об аренде, – прошептала она. – Кто-то оплатил аренду и прислал мне договор.

– Кто же?

– Не знаю. – Слезы катились у нее по лицу. – Не знаю… Пожалуйста, не спрашивайте меня больше. Я не знаю, кто это был… Шесть недель назад мне прислали договор из банка в Сити.., какой-то благотворительный фонд.., тысячу фунтов… Клянусь, я не знаю, кто это сделал… Взнос из благотворительного общества, сказали мне. Вам же все известно.., скажите мне, кто…

Закрыв лицо руками, она заплакала, стоя спиной к залу и сотрясаясь от рыданий. Никто не шелохнулся. Наконец она опустила руки, но продолжала глядеть вниз.

– А почему ты сама с этим не разобралась? – спросил Карден. – Или тебе часто дарят по тысяче фунтов?

Лиз ничего не ответила.

– Ты не стала разбираться потому, что кое-что предположила. Верно? Снова закрыв лицо руками, она кивнула. – Ты решила, что деньги пришли от Лимаса или от его друга. Так?

– Да, – с трудом ответила она. – Я слышала, что бакалейщик тоже получил какие-то деньги, кучу денег откуда-то вскоре после суда. Об этом много судачили на улице, и я подумала, что это, наверное, друг Алека…

– Чрезвычайно странно, – сказал Карден, как бы самому себе. – Чрезвычайно… Скажи, Элизабет, а после того как Алек попал в тюрьму, с тобой никто не пытался увидеться?

– Нет, – соврала она. Теперь она понимала совершенно отчетливо, что они пытаются узнать об Алеке что-то скверное, что-то связанное с деньгами или его друзьями, что-то связанное с бакалейщиком.

– Ты уверена? – удивленно спросил Карден, и его брови поднялись над золотой оправой.

– Уверена.

– Но твой сосед, Элизабет, – терпеливо продолжал спрашивать Карден, – уверяет, что к тебе приходили мужчины, двое мужчин, вскоре после того, как Лимаса приговорили к тюремному заключению. Или это были просто любовники? Случайные любовники, вроде Лимаса, которые давали тебе деньги?

– Алек не был случайным любовником! – закричала Лиз. – Как вы можете…

– Но он давал тебе деньги. Эти двое тоже?

– О Господи, – всхлипнула она, – не спрашивайте…

– Кто это был?

Лиз не ответила, и тогда Карден вдруг закричал впервые за все время:

– Кто?!

– Не знаю. Они приехали на машине. Друзья Алека.

– Опять друзья Алека? Чего они хотели?

– Не знаю. Они все время спрашивали меня о том, что мне рассказывал Алек. Они сказали мне чтобы я разыскала их, если…

– Как? Как разыскала? Каким образом?

Наконец она сказала:

– Он живет в Челси… Его зовут Смайли… Джордж Смайли… Я должна была позвонить ему.

– И ты позвонила?

– Нет!

Карден захлопнул свое досье. Смертельная тишина воцарилась в зале. Указав пальцем на Лимаса, Карден заговорил совершенно бесстрастно, отчего его слова казались еще страшнее:

– Смайли хотел выяснить, не слишком ли много разболтал ей Лимас. Лимас сделал то, чего никак не могла ожидать от него британская разведслужба: он завел себе девицу и выплакался у нее не груди.

Карден негромко засмеялся, словно все это было лишь милой шуткой.

– Точно так же, как Карл Римек. Лимас совершил ту же ошибку.

– Лимас когда-нибудь рассказывал о себе? – продолжил допрос Карден.

– Нет.

– И ты ничего не знаешь о его прошлом?

– Нет. Я знаю, что он чем-то занимался в Берлине. Какое-то правительственное задание.

– Значит, он все-таки кое-что рассказывал? Он говорил тебе, что был женат?

После долгого молчания Лиз кивнула.

– А почему ты не повидалась с ним, когда он попал в тюрьму? Ты ведь могла навестить его.

– Я думала, что ему этого не хочется.

– Понятно. А ты писала ему?

– Нет. Да, один раз.., просто, чтобы сказать ему, что я буду его ждать. Я не думала, что он придаст этому какое-то значение.

– А ты не думала, что он тоже этого хочет?

– Нет.

– А когда его выпустили, ты не пыталась встретиться с ним?

– Нет.

– Он должен был куда-то поехать? Его ждала какая-нибудь работа или друзья?

– Не знаю.., не знаю…

– Значит, у вас все было кончено? – спросил Карден с ухмылкой. – Ты завела себе другого любовника?

– Нет! Я ждала его.., я всегда буду ждать его. – Она замолчала, а потом уточнила:

– Я просто хочу, чтобы он вернулся.

– Тогда почему ты не написала ему? Почему не попыталась найти его?

– Он запретил мне это. Он.., он заставил меня поклясться, что я.., никогда не буду искать его…

– Значит, он собирался попасть в тюрьму? – торжествующе спросил Карден.

– Нет. Не знаю. Я не могу говорить то, чего не знаю.

– А в тот последний вечер, – голос Кардена звучал теперь резко и грубо, – в тот вечер перед дракой он заставил тебя повторить эту клятву? Да?

Совершенно обессилев, она кивнула с жалобным выражением капитуляции на лице.

– Да.

– И вы простились?

– Да, мы простились.