Шпион, вернувшийся с холода - Страница 9

– Нет. – Он нагнулся, взял пригоршню карточек и потасовал их. – Меня прислал мистер Питт. Из бюро. – Он швырнул карточки в коробку. – А заполнять чернилами карточки тоже имеет право только мисс Крейл?

– Да. Только она.

Лиз Голд оставила его, и, чуть помедлив, он взял книгу и прочитал название. Это были «Археологические находки в Малой Азии», том IV. Других томов вроде бы не было.

Был уже час дня, и Лимас изрядно проголодался. Он заглянул в соседнюю нишу, где работала Лиз, и спросил:

– А как насчет ленча?

– А-а, у меня есть с собой бутерброды. – Она казалась слегка обескураженной. – Угощайтесь, если хотите. А кафе тут поблизости нет.

Лимас покачал головой.

– Благодарю, но я пойду. Надо купить кое-что.

Она смотрела, как он выбирается на улицу через дверь-вертушку.

Вернулся Лимас в половине третьего. От него слегка попахивало виски. Он принес два пакета с овощами и другими продуктами, швырнул их на пол в углу и устало вернулся к книгам по археологии. Он занимался ими минут десять, пока не заметил, что за ним внимательно наблюдает мисс Крейл.

– Мистер Лимас.

Он как раз забирался на стремянку, а потому полуобернулся и сказал:

– Да?

– Вы не знаете, откуда здесь взялись эти пакеты?

– Это мои пакеты.

– Понятно. Значит, это ваши пакеты.

Лимас молчал.

– Весьма сожалею, но у нас не разрешается проносить в библиотеку пакеты с продуктами.

– А где же мне было их оставить? Больше, сами понимаете, негде.

– Только не в библиотеке.

Лимас никак не отозвался на ее слова и отвернулся к книгам.

– Если бы ваш перерыв не затянулся дольше принятого, у вас не нашлось бы времени на покупки. Ни у кого из нас – ни у меня, ни у мисс Голд – времени на это нет.

– А почему бы и вам не прихватить еще полчаса? – возразил Лимас. – Тогда и у вас было бы время. А если так уж нужно, можно и вечером поработать лишние полчаса. Если приспичит.

На несколько мгновений она просто онемела, молча глядя на него и не зная, что сказать. Наконец она выдавила: «Мне придется обсудить это с мистером Айронсайдом», – и удалилась.

Ровно в половине шестого мисс Крейл надела пальто и, демонстративно бросив: «До свидания, мисс Голд», покинула библиотеку. Лимас был уверен, что мысль о пакетах не давала ей покоя все это время. Он вошел в соседнюю нишу. Лиз Голд сидела на последней ступеньке стремянки, читая какую-то брошюру. Заметив Лимаса, она с виноватым видом сунула ее в сумку и поднялась.

– А кто такой мистер Айронсайд? – спросил он.

– Мне кажется, его просто не существует, – ответила Лиз. – Это ее главный козырь, когда ей нечего сказать. Однажды я ее спросила, кто он такой. Она напустила тумана, а потом сказала: «Не важно». По-моему, его вообще не существует.

– Я не уверен, что и сама мисс Крейл существует, – сказал Лимас, и Лиз улыбнулась.

В шесть она заперла помещение и передала ключ старику-привратнику, контуженному, как сказала Лиз, в первую мировую войну, отчего он не спит по ночам, постоянно ожидая контратаки немцев. На улице было чертовски холодно.

– Далеко вам? – спросил Лимас.

– Минут двадцать пешком. Я всегда хожу домой пешком. А вам?

– Тоже близко, – сказал Лимас. – До свидания.

Он медленно побрел домой. Войдя, повернул выключатель. Никакого результата. Он попробовал включить свет в маленькой кухоньке, а затем электрокамин у кровати. У двери на коврике лежало письмо. Он вышел с ним под желтый свет лампы на лестничной площадке. Письмо было от электрокомпании, с сожалением извещавшей, что у них не было другого выхода, кроме как отключить свет, пока не будет оплачен просроченный счет на сумму в девять фунтов четыре шиллинга и восемь пенсов.

Лимас стал врагом мисс Крейл, а она очень любила иметь врагов. Она рычала на него или вовсе не замечала, а стоило ему подойти к ней, начинала дрожать и оглядываться по сторонам в поисках то ли орудия обороны, то ли пути к бегству. Порой она поднимала визг по самому пустячному поводу, например, когда он повесил плащ на ее крючок, и трясясь, стояла перед ним добрых минут пять, пока Лиз, чтобы поддразнить ее, не окликнула Лимаса.

Лимас потом подошел к ней и спросил:

– В чем дело, мисс Крейл?

– Ни в чем, – ответила она, бурно дыша и всхлипывая. – Абсолютно ни в чем.

– Вот и ладно, – сказал он и вернулся к стеллажам, а она не могла успокоиться весь день и коротала время, драматическим шепотом разговаривая по телефону.

– Жалуется матери, – объясняла Лиз. – Она на всех жалуется. На меня тоже.

Мисс Крейл развила в себе столь сильную ненависть к Лимасу, что просто не могла общаться с ним. В дни получки он, возвращаясь с обеда, находил конверт с жалованьем на третьей ступеньке своей стремянки. На конверте с намеренной ошибкой было написано его имя. В первый раз, заметив это, он подошел к ней и сказал:

– Надо писать Лимас с одним «м» и с одним «с», мисс Крейл.

В ответ на это она впала в форменную истерику, закатывала глаза и судорожно махала руками, пока он не отошел. А потом на несколько часов погрузилась в разговор по телефону.

Недели через три после устройства Лимаса в библиотеку Лиз пригласила его к себе поужинать. Она сделала вид, будто эта мысль пришла ей в голову неожиданно часов в пять вечера. Похоже, она хорошо понимала, что если пригласит его на завтра или послезавтра, он или забудет о приглашении, или просто не придет. Поэтому она сказала об этом только в пять вечера. Лимас, казалось, не хотел принимать приглашения, но все-таки согласился.

Они шли к ней под дождем, такое могло происходить где угодно – в Берлине в Лондоне, в любом городе, где под вечерним дождем брусчатка превращается в озера света и машины неторопливо скользят по мокрой мостовой.